Где деньги?! Российский и мировой рынок стали — итоги недели (31 января — 7 февраля 2016 г.)
Так прошла для нас первая неделя февраля. Теперь поподробнее.
На мировом рынке стали в последнее время происходит любопытный кульбит. В течение всего прошлого года считалось, что главным виновником падения цен на стальную продукцию и минеральное сырье является Китай, где экономика идет под уклон, на биржах кризис следует за кризисом, а производство стали превышает любые разумные потребности. В принципе, так оно и есть. Сто двенадцать миллионов тонн стальной продукции, экспортированные в прошлом году из Китая — это слишком большой груз даже для глобального рынка. Тем не менее, в конце прошлого года именно Китай запустил процесс постепенного повышения котировок на прокат в Азии, а в начале февраля практически все участники местного рынка ожидали подъема во второй половине текущего месяца.
Причины такого оптимизма, скажем так, не очевидны. Видимый спрос на стальную продукцию в Китае действительно активизировался в январе. Но этот рост обусловлен, в первую очередь, накоплением запасов дистрибьюторами и конечными потребителями, полагающими, что после Нового года по китайскому календарю (9 февраля) реальное потребление проката в стране пойдет на подъем, а цены взметнутся вверх. Такой весенний скачок, и в самом деле, традиционен для КНР, но, например, в прошлом году это правило не сработало. Промышленность и строительная отрасль Китая, между тем, не продемонстрировали рост в январе, а правительство, вроде бы, не говорило о новых программах стимулирования экономики.
Цены на прокат в стране, очевидно, все-таки поднимутся после праздничной паузы, но поддержать этот рост, превратить его в тенденцию будет не самой простой задачей. Тем не менее, коль сами китайцы надеются на улучшение, может, оно и произойдет в действительности. В современном информационном обществе нематериальные, моральные факторы в состоянии оказывать вполне реальное влияние на экономику.
В то же время, несмотря на довольно бодрые рапорты официальных статистических органов, похоже, все хуже идут дела в США. Несмотря на падение импорта в конце прошлого — начале текущего года американские металлургические компании так и не смогли развить декабрьские успехи и продолжить повышение цен на листовой прокат. Заказы на промышленную продукцию показывают спад по сравнению с аналогичным периодом годичной давности уже 14 месяцев подряд, инвестиции в нефтегазодобычу и смежные отрасли продолжают падать, долговой прессинг на компании с неинвестиционными рейтингами растет. По мнению ряда экспертов, ФРС США так и не решится в ближайшее время на дальнейшее повышение процентных ставок и даже может снова запустить «печатный станок». Для металлургов это, впрочем, скорее, хорошо, так как доллар ослабнет, а цены на все виды ресурсов пойдут вверх.
Впрочем, не следует переоценивать влияние внешних факторов на наши внутренние дела. Угроза введения антидемпинговых пошлин на российские горячекатаные рулоны в Турции и холоднокатаные в ЕС может привести к достаточно резкому сужению экспорта этой продукции. Даже если отечественным металлургам удастся и впредь теснить китайцев в Азии, потери на наших традиционных рынках это не компенсирует. С внутренним же спросом все достаточно глухо. С точки зрения продаж январь для многих стал самым неудачным месяцем за последние несколько лет. Хотя в начале февраля рынки потихоньку начали оживать, видимый спрос значительно отстает от показателей годичной давности, что сами по себе были отнюдь не блестящими.
Металлурги повысили февральские цены на арматуру и листовой прокат, но реализовать аналогичные повышения на споте пока достаточно сложно. В начале февраля лишь некоторые дистрибьюторы решились на увеличение котировок в прайс-листах. В большинстве случаев сделки осуществляются почти на том же уровне, что и в конце января, из-за слабого конечного потребления и проблем с платежеспособностью.
При этом, главным негативным фактором для реального сектора российской экономики, похоже, становится непредсказуемость. Никто не может просчитать, что нас ждет дальше. Будет ли снова снижаться курс рубля — или, точнее, как сильно он понизится? На сколько и на что именно государство сократит бюджетные расходы? Будут ли финансироваться в этом году хоть какие-то антикризисные мероприятия, и что это даст? Ответов на эти и многие другие вопросы нет, а значит, бизнес, как правило, живет ближайшим днем. А в качестве девиза сегодняшнего дня напрашивается фраза: «Денег нет и не будет!».
Вообще, вопрос о дефиците финансовых ресурсов уже давно является наиболее насущным и самым болезненным для российской экономики. Грустный парадокс заключается в том, что в ней существует огромный пласт неудовлетворенных потребностей. Позарез нужно строить новые мосты, железные и автомобильные дороги, осваивать производство импортозамещающих товаров, внедрять новые технологии. Налицо значительный потенциальный спрос на жилье, товары длительного пользования, промышленное оборудование. В целом, существуют мощности по выпуску большей части нужного ассортимента и есть готовность иностранных компаний к углублению локализации в России. Есть всеобщее желание зарабатывать. Не хватает только денег. Страна похожа на огромный сверхорганизм, внезапно лишившийся большей части крови, текущей в жилах.
Конечно, это «малокровие» имеет под собой объективные причины. По оценкам аналитиков Ильи Прилепского и Евсея Гурвича из Экономической Экспертной группы, западные санкции и падение цен на нефть обойдутся России в 2014-2017 гг. примерно в $570 млрд. И это не считая тех внешних долгов, которые приходится выплачивать российским компаниям вместо того чтобы вкладывать их в производство. И без учета падения покупательной способности населения из-за снижения реальных доходов и роста безработицы.
Все это очень серьезные болезни, а в российском правительстве нет квалифицированных докторов, умеющих их лечить. Впрочем, лечить такие болезни не умеет сейчас никто. Известных рецептов в мире всего два, оба они были опробованы в США, хотя и в разные времена.
Прежде всего, это Новый курс Рузвельта. Смысл его заключается в резком усилении роли государства в экономике. В рамках этой политики, по большому счету, продолжавшейся до конца 70-х, власть достаточно жестко контролировала банковский сектор и изымала относительно большую долю прибыли корпораций и доходов богачей, интенсивно расходуя эти средства на строительство дорог и электростанций, оружие и космические полеты, намеренно повышая цену труда, чтобы расширять внутренний потребительский рынок.
Для России такой путь вполне привычен, но его реализация упирается в ряд очень серьезных барьеров. Во-первых, огосударствленная экономика требует очень высокого качества управления и контроля, иначе есть риск свалиться в бюрократизм и повальное казнокрадство. В Советском Союзе, скажем, эту проблему решить так и не смогли. Во-вторых, чем больше госрегулирования, тем больше ценовых и прочих перекосов. Такая экономика должна быть максимально закрытой вплоть до автаркии. Для современной России это пока не реально. Она по-прежнему во многом зависит от импорта, особенно, потребительских товаров, передового оборудования и высоких технологий. В Южной Корее, чтобы решить в свое время эту проблему, пришлось создать фактически государство-корпорацию, ориентированную на экспорт, но для нас такой вариант не проходит. Наконец, в-третьих, Новый курс по-рузвельтовски вряд ли соответствует текущим интересам российской так называемой элиты.
Второе решение связывается с «рейганомикой» - «консервативной революцией» 80-х годов. Ее основное содержание — резкое расширение степеней свободы для бизнеса. Радикальное снижение налогов для наиболее обеспеченной прослойки, тотальная приватизация, ликвидация низовой коррупции, урезание всяческой «социалки» на корпоративном уровне, максимально благоприятствующая атмосфера для предпринимательства.
Данная политика в целом оказалась вполне успешной в краткосрочной перспективе, но в конечном итоге загнала мировую экономику в тот тупик, в котором она находится сейчас. Ее неустранимые недостатки — безудержное накапливание долгов, бессильное государство, ничем не ограниченное «право сильного», тупое проедание ресурсов, пренебрежение стратегией ради сиюминиутной прибыли. По сути дела, нынешняя глобальная экономика работала, пока оставалось пространство для экспансии. А когда нечего стало «отнять и поделить», наступил кризис, продолжающийся с 2008 г. и до сих пор. Да и для России максимальная свобода предпринимательства слишком прочно ассоциируется с 90-ми годами.
Однако кроме этих двух путей существуют еще и рекомендации МВФ, которым, по большому счету, и следуют сейчас российские власти. Это сокращение государственных расходов, ведущее только к раскручиванию спирали бедности, излишне жесткая денежная политика, душащая частный бизнес, повышение налогов и платежей (включая дивиденды по принадлежащим государству акциям) и, конечно, безусловно, всенепременно — приватизация! На самой крайней точке спада, когда стоимость активов находится на минимальном уровне! Это политика, которую навязывают должникам, чтобы они затягивали на себе то ли пояса на талии, то ли удавку на шее, но исправно выплачивали все деньги западным кредиторам. Очень красноречивый и наглядный пример — Греция. Но России-то, которая постоянно заявляет о необходимости проведения самостоятельной и суверенной политики, зачем брать пример с Афин?!
Ну да, так, говорят, у государства возьмутся деньги на автопром, сельхозмашиностроение, субсидирование ипотеки, импортозамещение и прочие нужности. Но скажите, вы где-то видели эти деньги, которые, безусловно, есть у государства, - вспомним снова Татьяну Голикову и полтриллиона рублей зряшных расходов?! Вот где эти деньги?! Где?!
Комментарии могут оставлять только зарегистрированные (авторизованные) пользователи сайта.